Несмотря на то, что жизнь российских авторов и юристов никогда не была безоблачной, угроза принятия части четвертой Гражданского кодекса РФ в редакции Центра частного права грозит сделать ее гораздо более мрачной, чем обычно.

Отечественный рынок интеллектуальной собственности развивается чрезвычайно медленно. Однако значительная часть законодательно установленных положений постепенно, но неуклонно находит реализацию на практике. В то же время в одной только Польше для авторов собирают в 10 раз больше вознаграждения, чем во всей России. Сбор вознаграждения для наших артистов пока вообще не удается наладить.

В определенной мере это объясняется тяжелой экономической ситуацией в стране, но во многом связано также с законодательной нестабильностью, ненормальной ситуацией, сложившейся в последние годы с законодательством об интеллектуальной собственности. Ведь, как известно, чем чаще изменяются законы, тем реже они исполняются и тем "комфортнее" чувствуют себя пираты в хаосе очередной перестройки.

Восемь лет продолжают кипеть страсти над разделом Гражданского кодекса РФ, который должен быть посвящен вопросам интеллектуальной собственности. Давайте все же попробуем разобраться, в чем причины такого положения и действительно ли необходимо "коренное преобразование" законодательства об интеллектуальной собственности.

Чтобы осветить эти вопросы, придется хотя бы вкратце вспомнить "историю", которая, как говорят, ничему не учит, но многое объясняет.

В начале 90-х годов для разработки нового Гражданского кодекса РФ был создан специальный Исследовательский центр частного права, который сумел достаточно быстро подготовить части первую и вторую Кодекса, включавшие четыре раздела и принятые Государственной Думой РФ в 1994 и 1995 гг. Однако работа над пятым разделом, посвященным вопросам интеллектуальной собственности, растянулась более чем на восемь лет.

Многие специалисты считали, что появилась объективная необходимость кодифицировать правовую регламентацию отношений в сфере интеллектуальной собственности с выделением общих исходных принципов. Правда, расхождение во взглядах начиналось уже на стадии изложения самых базовых постулатов ("что ни доктор, то свой диагноз"), но какое-то время существовало мнение, что такие исходные принципы все-таки существуют и надо их только отыскать. "Сумма сумм", итог итогов этой работы должны были найти свое воплощение в части третьей Кодекса.

За прошедшие годы частично менялся состав рабочей группы Центра частного права, работающей над разделом, однако, как ни странно, от участия в ней оказались устраненными многие виднейшие российские специалисты в области интеллектуальной собственности.

Все эти восемь лет не прошли в бездействии: к 1995 г. был подготовлен первый проект раздела, посвященного вопросам интеллектуальной собственности, а остальное время было потрачено на его общественное обсуждение и безуспешные попытки специалистов внести в него хоть какие-нибудь существенные коррективы вопреки разработчикам. Делались замечания и вносились предложения, но большинство замечаний по существу проекта были проигнорированы. Готовились "увесистые" отрицательные заключения, проводились научно-практические и международные конференции, но внимания на их выводы не обращалось. В результате российские специалисты, органы государственной власти и управления, заинтересованные общественные организации вынуждены были тратить на "противостояние" угрозе принятия проекта гораздо больше времени и сил, чем на работу по совершенствованию других законодательных актов в области интеллектуальной собственности.

Однако угроза со стороны проекта Центра частного права продолжает существовать и ее столь длительная неуничтожимость выглядит просто мистически. В этой связи как не вспомнить слова незабвенного Аркадия Райкина: "Это там, за бугром, все работают, а выгода идет одному человеку. У нас все честно: все работают, никому никакой выгоды:".

Следует отметить, что уже с середины 90-х годов профессором А.П. Сергеевым и другими специалистами отмечалась бесперспективность дальнейшей работы над проектом Центра частного права в связи с изначальной ошибочностью заложенной в его основу концепции. Наблюдался редчайший случай единства специалистов-практиков и специалистов-теоретиков: с каждым годом нарастала уверенность в том, что проект должен включать в себя только основополагающие, "базовые" положения, общие для всех или большинства видов объектов интеллектуальной собственности, а дальнейшее развитие и конкретизация этих основных положений должны содержаться (и уже содержатся в настоящее время) в специальных законодательных актах.

Такому единству специалистов в немалой степени способствовало понимание того, что раздел, посвященный вопросам интеллектуальной собственности, разрабатывается в условиях существования в сфере интеллектуальной собственности сравнительно недавно принятых и достаточно устойчиво работающих "рыночных" законов, изменять которые в непонятных целях, исходя только из "вкусовых предпочтений" составителей проекта Кодекса, совершенно нецелесообразно.

Следует отметить, что настоящее время в области интеллектуальной собственности отсутствует та необходимость скорейшей кодификации, которой ранее руководствовались разработчики части первой, второй, да и недавно принятой части третьей Кодекса, объяснявшие это потребностью как можно быстрее перейти от "социалистических гражданских правоотношений" к так называемым "рыночным".

В начале и середине 90-х годов для такого подхода, наверное, можно было отыскать более-менее веские аргументы, хотя до сих пор непонятно, почему юристы тогда "закрыли глаза" на то обстоятельство, что Конституцией РФ не предусмотрено никакое "верховенство" Гражданского кодекса над другими законами, регулирующими вопросы гражданско-правовых отношений.

Постепенно ситуация вокруг проекта Центра частного права обострялась. Тем не менее все возражения по существу концепции данного проекта разработчиками к рассмотрению не принимались. Тогда в 1999 г. профессор А.П. Сергеев представил на суд общественности альтернативный проект раздела "Интеллектуальная собственность", подготовленный кафедрой гражданского права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, который получил одобрение значительного числа специалистов.

"Свет в конце тоннеля" забрезжил, когда в августе 2000 г. председатель Совета по кодификации и совершенствованию законодательства при Президенте РФ, председатель Высшего Арбитражного Суда РФ, профессор В.Ф. Яковлев отметил, что раздел проекта Центра частного права пока не готов, и Совет решил обратиться к Президенту РФ с просьбой о внесении в Государственную Думу части третьей Кодекса, состоящей только из двух разделов ("Наследственное право" и "Международное частное право"), без включения в нее положений об интеллектуальной собственности [1]. Именно такой вариант был поддержан Президентом, что послужило причиной временной и, как показали дальнейшие события, очень недолгой эйфории среди наиболее оптимистично настроенных и наименее умудренных жизненным опытом специалистов.

"Успокоению" в немалой степени способствовало также внесение в Государственную Думу по инициативе депутата В.Я. Комиссарова в декабре 2000 г. первого варианта, а в феврале 2001 г. - второго, усовершенствованного варианта раздела "Интеллектуальная собственность", разработанного на основе рекомендаций кафедры гражданского права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, возглавляемой профессором А.П. Сергеевым. "Концепция и подходы" этого проекта были официально одобрены Правительством РФ в качестве основы для дальнейшей работы.

Однако, вопреки мнению Правительства РФ, в августе 2001 г. был дан старт очередной попытке рабочей группы Центра частного права провести свой проект - на этот раз через Минэкономразвития РФ. Поскольку уже много лет проект Центра частного права по существу остается практически неизменным и поскольку в настоящее время в его "доработке" вновь участвуют в основном те же лица, каких-либо положительных итогов их дальнейшей работы ожидать не приходится. В то же время понимание "энергичного" характера Минэкономразвития РФ дает основание для опасений, что на этот раз проект может выйти на "финишную прямую".

Что же так "пугает" в одном проекте и почему другой не внушает подобных опасений? Для дальнейшего анализа были использованы текст проекта Центра частного права, размещенный на сайте http://privlaw.h1.ru/gk4txt.html, и текст проекта, который условно можно назвать "проектом А.П. Сергеева - В.Я. Комиссарова" (далее - альтернативный проект), размещенный на сайте www.copyright.ru.

Основное отличие между проектами - концептуальное. Оно состоит, во-первых, в объеме нормативного материала, который предлагается закрепить на уровне Кодекса, а во-вторых, в наличии в проекте Центра частного права не проверенных практикой, противоречащих действующему законодательству и не предусмотренных международными договорами нововведений, отсутствующих в альтернативном проекте.

Итак, проведем сравнительный анализ обоих проектов и возможных последствий принятия каждого из них. Поскольку авторы данной статьи по роду своей деятельности связаны с авторским правом в гораздо большей степени, чем с иными отраслями интеллектуальной собственности, то большинство примеров в дальнейшем будут иметь "авторско-правовую специфику". Однако это вовсе не означает, что такие же замечания не могут быть сделаны с точки зрения патентного права или законодательства о товарных знаках.

[1] Однако даже недавно принятая часть третья Гражданского кодекса РФ, несмотря на длительный период времени, потраченный на ее подготовку, не учитывает положения об интеллектуальной собственности, содержащиеся в части первой Кодекса, в связи с чем ее применение неизбежно внесет значительную долю хаоса в регулирование гражданских правоотношений в этой сфере. - Прим. авторов.